Меня зовут Филипп Корсо. В течение двух невероятных лет – тогда, в шестидесятые годы, когда я был подполковником армии США, приписанным к отделу зарубежных технологий секции военных исследований и разработок в Пентагоне, я вел двойную жизнь. Во время моей рутинной ежедневной работы в качестве армейского эксперта-исследователя по оружию я изучал предметы вроде вертолетного вооружения, разработанного французскими военными, сложностей тактического развертывания противоракет или новых технологий приготовления и консервирования мяса для питания наших войск в полевых условиях. Я читал технические отчеты и лично встречался с инженерами на армейских полигонах, чтобы обсудить разные материально-технические темы и то, как продвинуть вперед текущие проекты. Я представлял их отчеты на рассмотрение моему начальнику, генерал-лейтенанту Артуру Трюдо – главе секции военных исследований и разработок (R&D), который управлял более чем 3000 человек и множеством проектов на разных стадиях их воплощения. На первый взгляд, особенно для конгрессмена, мельком смотрящего на то, как тратят деньги налогоплательщиков, все это было обычной рутиной.

Однако я работал в секции также в роли офицера разведки и личного советника генерала Трюдо, который сам возглавлял разведку армии США до своего прихода в R&D. Это была работа, к которой я готовился и которой занимался во время второй мировой войны и войны в Корее. Там я работал в штабе генерала Макартура и знаю, что даже в 1961 году, а может, и позже, даже в наши дни американские солдаты, которых захватили во время второй мировой и корейской войн, все еще сидят в "гулаговских" условиях по концлагерям в Советском Союзе и Корее. Некоторые из них были подвергнуты немыслимым психологическим пыткам. Они уже никогда не вернутся...

Как офицер разведки, я знал ужасный секрет: в некоторые из наших наиболее уважаемых правительственных учреждений проникли агенты КГБ, а ключевые аспекты американской внешней политики диктовались прямо из Кремля. Я сначала дал показания об этом на слушаниях, организованных пподкомитетом Сената под председательством сенатора Эверетта Дирксена от штата Иллинойс в апреле 1962 года, а месяцем позже предоставил такую же информацию министру юстиции Роберту Кеннеди. Он обещал мне, что передаст ее своему брату, президенту Кеннеди, и я имею все основания верить, что он так и поступил. По иронии судьбы, в 1964 году, когда я уволился из армии и служил в команде сенатора Строма Турмонда, мне пришлось работать дознавателем для члена Комиссии Уоррена, сенатора Ричарда Рассела. (Эрл Уоррен возглавлял комиссию, расследовавшую обстоятельства убийства Джона Кеннеди. – М. Г.)

Но самым глубоко скрытым секретом из всех, в центре двойной жизни, которую я вел, было то, о чем не знал никто. Оно было упрятано глубоко среди моей работы в Пентагоне: шкаф с материалами, который мне довелось унаследовать из-за разведывательного прошлого. В нем хранился величайший и наиболее тщательно хранимый секрет армии – Розуэллское досье, тайное хранилище обломков и информации, извлеченных поисковой командой 509-го авиаполка армейской авиации США из "летающего диска", разбившегося в пустыне штата Нью-Мексико близ города Розуэлл в темные предутренние часы первой недели июля 1947 года. Это досье было наследием случившегося спустя часы и дни после крушения, когда началось сокрытие истины со стороны правительства. Так как военные пытались установить, что же разбилось, откуда оно прилетело, каковы намерения его обитателей, была создана секретная группа под руководством директора разведслужбы адмирала Роско Хилленкоттера, чтобы исследовать природу летающих дисков и собирать всю информацию о встречах с этим "явлением", хотя в то же время существование любых "летающих тарелок" официально отвергалось. Эта операция в той или иной форме продолжалась в течение 50 лет в обстановке строжайшей секретности.

Я не был в Розуэлле в 1947 году и не слышал никаких подробностей о крушении в то время, так как это событие было очень плотно прикрыто даже от военных. Вы можете легко понять почему, если бы помнили так же, как я это помню, радиопередачу театра "Меркьюри" – "Война миров", когда вся страна ударилась в панику из-за истории о том, как завоеватели с Марса высадились в Гроверс Милл, штат Нью-Джерси, и начали атаковать местных жителей...

Однако теперь, в Розуэлле 1947 года, посадка летающей тарелки не казалась фантазией. Это была реальность. Военные не могли предотвратить этого и в то же время не хотели повторения паники. Так что вы можете представить работу мысли, пришедшей к крайней необходимости сохранить эту историю в тайне. Нет нужды говорить, что поначалу военные боялись, что корабль может быть экспериментальным советским оружием, так как он имел сходство с некоторыми разработанными в Германии самолетами, которые стали появляться в самом конце войны, особенно с серповидным "летающим крылом" Хортона.

Истории о Розуэллском крушении расходятся друг с другом в деталях. Так как я там не был, мне приходится полагаться на рассказы других людей и в том числе военных. На протяжении многих лет я слышал версии истории, в которых место крушения находят туристы, группа археологов или фермер Мак Брейзел. Я читал военные рапорты о различных крушениях в различных местах в сравнительной близости от Розуэллской базы армейской авиации, вроде Сан-Августина, Короны и даже различных местах неподалеку от самого города. Все эти рапорты были засекречены; я не копировал или вспомнинал их для своих собственных записей после увольнения из армии. Иногда даты крушения менялись в разных рапортах – 2 или 3 июля, противопоставляемые 4 июля. Я также слышал людей, которые спорят об этих датах и так и сяк, выстраивая последовательности событий, которые различаются друг от друга в деталях, но все сходятся на том, что что-то рухнуло в пустыне где-то за городской чертой Розуэлла, достаточно близко от самых важных военных баз – Аламогордо и Уайт-Сэндс. Это заставило военных среагировать быстро и озабоченно сразу же после того, как они об этом узнали.

Невзирая на разногласия в описании Розуэллской истории во многих различных источниках, описывающих ее, в 1961 году сверхсекретное досье о Розуэлле досталось мне, когда я возглавил отдел зарубежных технологий в R&D. Мой начальник Трюдо попросил меня использовать уже существующие программы по созданию и разработке оружия в качестве пути для внедрения инопланетной технологии в обычную промышленность, связанную с военными контрактами на оборонные заказы. В наши дни такие предметы, как лазеры, микросхемы, оптико-волоконные сети, устройства, в которых используются пучки ускоренных частиц и даже кевлар, применяемый в пуленепробиваемых жилетах, стали обычными. Но "семена", из которых проросло все это, были найдены на месте крушения инопланетного корабля близ Розуэлла и попали в мое ведение пятнадцать лет спустя.

Но и это еще не все.

В те шокирующие часы после обнаружения разбившегося розуэллского корабля военные пришли к выводу, что это инопланетяне. Еще хуже было то, что этот корабль и другие летающие тарелки наблюдали за нашими военными базами и даже демонстрировали признаки технологии, которую мы видели у фашистов. Это привело их к предположению, что "летающие тарелки" имеют враждебные намерения и, может быть, даже влияли на события на Земле во время войны. Мы не знали, что хотят обитатели этих кораблей, но могли понять по их поведению, особенно их вмешательству в жизнь людей и забою скота, что они могут быть нашими потенциальными врагами. Это значило, что мы столкнулись со значительно превосходящей нас силой, располагающей оружием, способным нас уничтожить. И в то же время мы увязли в "холодной войне" с Советами и Китаем, а наши разведслужбы были полны КГБэшников.

Военные обнаружили, что им пришлось воевать на два фронта – против коммунистов, которые хотели свергнуть наш строй, и, как бы невероятно ни звучало такое, против инопланетян, которые представляли гораздо большую угрозу, нежели коммунистические войска. Мы использовали их собственную технологию, технику инопланетян против них самих, снабдив ею тех, кто был связан с нами оборонными контрактами и затем приспособили ее для использования в космических оборонных системах. Мы занимались этим вплоть до 80-х годов, но, наконец, смогли развернуть достаточно оружия в рамках Стратегической Оборонной Инициативы, чтобы получить возможность сбивать вражеские спутники, разрушать электронные системы наведения подлетающих боеголовок врага, выводить из строя вражеские космические корабли. Нами была использована внеземная технология: лазеры, пучковое оружие, самолеты технологии "стелс". Наконец, мы не только победили коммунистов, положив конец "холодной войне", но и поставили в патовое положение пришельцев, которые оказались не столь уж неуязвимыми.

Что случилось после Розуэлла, как мы обернули инопланетную технику против них самих и как на самом деле была выиграна "холодная война"- это невероятная история. Из-за ее размаха я даже не представляю, насколько она невероятна...

Хотите – верьте мне, хотите – нет, но я расскажу, что случилось после Розуэлла и как маленькая группа офицеров военной разведки изменила весь ход истории человечества.

В Розуэллской пустыне

Хотя я и не был в Розуэлле в ночь, когда это случилось, но слышал множество различных версий об этом. Многие из них выглядят примерно так.

На экране радара авиабазы 509-го авиаполка, дислоцированной под Розуэллом, всю ночь на 1 июля 1947 года появлялись странные метки. Они пересекали экран с невероятной скоростью, недостижимой для самолета, и выходили из поля зрения радара. Ни один земной корабль не мог совершать маневры на такой скорости и так резко менять направление движения. Радар был проверен, и оказалось, что это не помехи, а нечто реальное, летающее в атмосфере. Фиксация целей была подтверждена операторами радара в Уайт Сэндс. Ту ночь и следующий день армейская разведка была встревожена – в небе происходило нечто странное. Разведывательные полеты над пустыней не дали ничего – летчики не видели никаких посторонних объектов. Но даже радарных наблюдений над важными военными базами было достаточно, чтобы командующие этих баз предположили враждебную природу по крайней мере части наблюдавшегося "нечто". Поэтому армейская разведка в Вашингтоне направила дополнительный контрразведывательный персонал в Нью-Мексико, особенно в 509-й авиаполк, являвшийся как бы центром чьей-то активности.

Радарные аномалии продолжались и на следующий день, когда Дэн Уилмотт из Розуэлла во время грозы увидел яркий овальный объект. Он летел на северо-запад. По всей видимости, тот же объект пролетел над молоковозом Стива Робинсона, проезжавшего к северу от города.

Вечером 4 июля 1947 года (хотя дата может изменяться, смотря кто рассказывает) операторы радаров обнаружили, что загадочные отметки не только вернулись, но и ведут себя странно – пульсируют на экране, словно у них меняется форма. Как раз тогда над пустыней бушевали невиданные грозы. Стив Арнольд, дежуривший на авиадиспетчерской вышке базы 509-го авиаполка, увидел мечущуюся на экране метку. Объект влетел в грозу и внезапно исчез с экрана. Все авиадиспетчеры посмотрели друг на друга и на присутствовавших здесь же контрразведчиков. Всех осенила одна и та же мысль: объект, чем бы он ни был, должно быть, разбился. Военные начали реагировать за считанные секунды после случившегося: это было делом национальной безопасности – найти и доставить на базу потерпервший крушение объект, пока кто-либо другой его не нашел. Контрразведчики были готовы к действиям даже до того, как офицер-оператор позвонил командиру 509-го авиаполка полковнику Уильяму Бланшарду. Тогда они еще считали, что это вражеский самолет, который пересек канадскую или мексиканскую границу для того, чтобы снять на пленку сверхсекретные военные базы. Они хотели удержать гражданских подальше от места крушения, чтобы те не нахватались радиации из разбитого двигателя – какая еще, мол, энергия могла позволить совершать головокружительные виражи на скорости три тысячи миль в час? К тому же никто не знал, не катапультировались ли летчики и не бродят ли они где-то по пустыне...

Бланшард дал "зеленый свет" поисковой команде, чтобы они выехали на поиски объекта так быстро, как только это возможно. Если что-то на самом деле разбилось, они хотели погрузить это на грузовики и доставить на базу до того, как он может попасть в руки гражданских властей, а история об этом – разболтана газетчиками.

Но авиадиспетчеры были не единственными из тех, кто видел крушение и думал, что это разбился самолет. Фермеры, семьи, выехавшие на природу и прочие местные жители видели "самолет", на борту которого в воздухе произошел взрыв. Объект рухнул на землю где-то в окрестностях Короны – города к северу от Розуэлла. Вскоре после полуночи 5 июля 1947 г. Джордж Уилкокс, шериф округа Чейвез, начал получать звонки о том, что в пустыне разбился самолет. Уилкокс сообщил об этом в Розуэллскую пожарную часть, пообещав перезвонить, когда хотя бы примерно уточнит место падения.

Обнаружение места крушения не затянулось надолго. Группа копателей индейских древностей, разбивших свой лагерь к северу от Розуэлла, видела и слышала падение. Увидев дымящееся место крушения, они сообщили об этом по радио в офис шерифа Уилкокса. Тот, в свою очередь, направил пожарных в точку, находящуюся примерно в 37 милях на северо-запад от города.

Примерно в 4.30 утра пожарная машина в сопровождении полицейской машины выехала к месту крушения. Но ни шериф, ни пожарные не знали, что туда же спешат военные, получившие приказ охранять это место и, если понадобится, предотвратить любую утечку информации о падении объекта.

Стив Арнольд, вооруженный винтовкой, был в одной из машин, которые выехали из расположения 509-го авиаполка. Военные достигли места падения первыми и стали устанавливать вокруг прожекторы. Арнольд увидел, что это непохоже на разбившиеся самолеты, которые он видел во время войны. Перед ним лежал корабль темного цвета, выглядевший почти неповрежденным – по крайней мере, не потерявшим ни одного крупного куска. Конечно, кругом валялись кусочки отбитого от него материала, но сам корабль не распался на части, как это произошло бы с обычным самолетом после крушения. В свете фар машин Арнольд увидел, что корабль имел дельтавидную форму со скругленными, как у раковины, углами. От обломков по-прежнему исходил жар, хотя крушение произошло еще до полуночи. Затрещал генератор, и вся сцена была залита светом прожекторов, как бейсбольное поле перед большой игрой в ночное время. Только тогда Арнольд заметил детали, ранее от него ускользнувшие – например, два закрылка на хвостовой части аппарата. Они смотрели вверх и в стороны. А в тени корабля валялись маленькие темно-серые фигурки, ростом 4-4,5 фута. Они выпали или сами вылезли из разрыва в борту корабля, словно нанесенного острым ножом...

– Эй, один из них жив! – услышал Арнольд. Он повернулся и увидел, что фигурка существа корчится на земле и словно бы кричит изо всех сил – но этот крик отдавался не в ушах, а в мозгу. Другое существо попыталось убежать от людей на песчаный холм, но песок под ним осыпался и оно снова и снова соскальзывало к его подножию. Прежде чем офицер успел крикнуть "Нет!", солдаты разрядили в него свое оружие. Существо рухнуло в песок и больше не поднималось...

По приказу офицера место крушения было "зачищено" от мельчайших следов крушения. Некоторые солдаты даже ползали на четвереньках, собирая крохотные кусочки, пока подъемный кран грузил объект, оказавшийся очень легким, на грузовик-платформу. Пришельцев должны были забрать медики.

Когда к месту падения приехали пожарные и полицейские, они увидели блестящие примкнутыми штыками винтовки солдат, загородивших дорогу. Дэн Дуайер, один из пожарных, разглядел в кольце прожекторов объект, который свисал с троса мощного крана. Его едва не уронили пару раз, пока объект, наконец, не был уложен на грузовик-платформу и накрыт зеленым брезентом.

Пожарным и полицейским приказали разворачиваться и ехать назад. Офицер сказал: "Пострадавших нет, все под нашим контролем". И все было бы хорошо, да вот только Дуайер увидел, как в грузовики затаскивают тела в мешках для трупов, положенных на носилки. Одно тело было не в мешке, а просто привязано к носилкам и шевелилось...

Дуайер узнал людей с базы, которые регулярно наведывались в город. Он слез с пожарной машины, надел свою каску и, пользуясь неразберихой на месте крушения, прошел мимо оцепления и все как следует рассмотрел. Дэн даже подошел к существу, привязанному к носилкам, и посмотрел прямо ему в глаза. Оно было не больше ребенка, но с большой круглой головой и даже не напоминало человека, хотя и имело некоторые человекоподобные черты. Большие черные глаза, тонкий нос и рот, словно прорезь, серо-коричневая кожа... Существо не издавало ни звука, но Дуайер каким-то образом понял: оно понимает, что умирает. Двое солдат погрузили пришельца на грузовик и спросили Дуайера, что он тут делает. Понимая, что увидел гораздо больше, чем хотелось бы военным, Дэн поспешил затеряться среди группы, которая разбиралась с обломками. Подобрав кусок чего-то вроде фольги, он смял ее в комок; когда он разжал кулак, она выпрямилась как ни в чем ни бывало, и на ней не осталось никаких следов. Дуайер положил этот кусок в карман.

Наконец, Дэн допрыгался: его заметил военный полицейский и отвел к офицеру, выкрикивающему приказы около генератора. Дуайер узнал его: это был житель Розуэлла, офицер разведки авиабазы Джесси Марсел. Тот, в свою очередь, узнал Дэна, хотя они и не были друзьями. Мягко говоря, косо на него взглянув, Марсел сказал: "Вы должны убраться отсюда. И никогда не рассказывайте никому, где были или что видели. То, что здесь происходит – совершенно секретно, и за это вас могут убрать. Что бы ни случилось, не рассказывайте об этом, не говорите ничего... А теперь садитесь в свою машину и езжайте отсюда, пока вас еще кто-либо не увидел и не арестовал всю вашу команду. Ну же!". Дуайер так и сделал...

Другие очевидцы, такие, как субподрядчик Рой Данзер, видели живого пришельца, привязанного к носилкам, уже на авиабазе. Данзер тоже ощутил, что существо умирает, это последние мгновения его жизни. Заметив лишнего свидетеля, военные полицейские весьма грубо с ним обошлись и пригрозили, что если он про это кому-либо расскажет, то сам он и все, кому он что-то разболтает, просто исчезнут.

Все остальное уже стало историей. Сначала Бланшард одобрил выпуск "тарелочного" пресс-релиза, облетевшего всю страну. Затем генерал Рэйми приказал майору Джесси Марселу выступить перед журналистами, чтобы этот пресс-релиз был дезавуирован. Марселу приказали заявить, что он допустил ошибку – принял обломки метеозонда за куски "летающей тарелки". При этом Марсел показывал куски от настоящего метеозонда и каялся в ошибке, какую бы он не допустил бы никогда. Эта ложь преследовала его до конца своих дней, пока он десятилетия спустя незадолго до своей смерти не признался, что той ночью в пустыне принимал участие в эвакуации корабля пришельцев.

За дни и недели после крушения военная разведка и контрразведка подавили все возможные источники утечки информации – одним угрожали, к другим применяли физическое воздействие и, по слухам, по меньшей мере одного человека убили, чтобы он ничего не рассказал. Дочь Дэна Дуайера по сей день не может сдержать слез, вспоминая высокого офицера в шлеме, который, постукивая дубинкой по своей руке, говорил ей, что если она не забудет то, что рассказывал и показывал отец, вся семья просто исчезнет в пустыне.

То, что было подобрано на месте крушения, перевезли в Форт Блисс, Техас – штаб-квартиру 8-й воздушной армии США. Впоследствии часть этих предметов переправили самолетом на авиабазу Райт-Филд в штате Огайо, позднее переименованную в Райт-Паттерсон. Оставшееся было погружено на машины и вывезено туда же со временной остановкой в Форт Райли, Канзас.

Конвой в Форт Райли

Когда я попал в Форт Райли, то быстро сошелся с местными парнями – Дэйвом Бендером, Джоном Миллером, сержантом Биллом Брауном, или просто Брауни, и Сэлом Федерико. Нас сдружило общее увлечение – боулинг, и тот барьер, что обычно стоит между офицером и нижними чинами, растаял как по волшебству. Я присоединился к их команде. Мы не раз побеждали во время всевозможных матчей и даже выиграли всеармейский чемпионат по боулингу. Победный кубок до сих пор стоит у меня на полке...

За праздничной суматохой 4 июля, Дня Независимости, и "отходняком" пятого никто не обратил особого внимания на груз, который везли из Форт Блисса в Райт Филд – тем более, что в накладных была указана обычная дребедень типа поршневых колец, шасси, ручных раций и т. п. Только вот обычно такой груз возили в обратном направлении – из Райт Филда в Форт Блисс, а не наоборот.

Ночью 6 июля я был дежурным офицером. Все было в порядке, кроме одного: у старого здания, давно превращенного в склад, не было часового – Билла Брауна. Когда я подошел, из темноты раздался его шепот. В голосе Билла явственно чувствовался ужас и волнение:

– Майор Корсо! Вы должны на это посмотреть! Мне самому не верится, хотя я это только что видел!

Оказывается, Билл Браун залез в склад из-за слухов о "невероятных вещах", увиденных солдатами, грузившими ящики. Как дежурный офицер, я имел право зайти куда угодно, в любое место, которое мне бы захотелось проверить. И я пошел за ним в склад.

– Что это, никто не знает, – сказал Билл. – Водители говорили нам, что это вывезено с места авиакатастрофы в пустыне где-то близ базы 509-го авиаполка. Но когда они заглянули внутрь, там было нечто непохожее ни на что виденное ими раньше. Ни на что на нашей планете...

Мы обошли ящики, накрытые брезентом. Посоветовав Биллу, которому здесь находиться было не положено, занять свое место на посту, снаружи, я откинул край брезента. Там было примерно тридцать с лишним ящиков, заколоченных гвоздями. Я поискал ящик, который можно было открыть легче других, не выдирая гвозди поодиночке, и вскоре нашел ящик, который, по всей видимости, кто-то уже открывал. Для ящика с оружием он был слишком странным, а для гроба – слишком маленьким. Сняв крышку, я посветил туда фонариком и чуть не потерял сознание.

Внутри находился стеклянный контейнер. В светло-голубой жидкости, заполнявшей его, плавал труп странного существа. Сначала я подумал, что это мертвый ребенок. Но оно не было ребенком. Это была человекоподобная фигура ростом 4 фута со странными руками по шесть пальцев на каждой, но без большого пальца. Тонкие руки и ноги дополняла чрезмерно большая голова в форме лампочки. Что-то меня толкнуло снять крышку контейнера и коснуться бледной серой кожи существа. Но я не могу сказать, была ли это кожа: она также была похожа на очень тонкий цельнокроеный комбинезон, облегающий тело существа.

Его глаза, должно быть, закатились, так как я не видел зрачков, радужки и вообще чего-либо напоминающего человеческий глаз. Глазницы тоже были огромных размеров, миндалевидной формы, скашивающейся к его маленькому носу, который даже не выступал над черепом, фактически это были почти одни ноздри. Все черты лица существа были сосредоточены на передней части черепа, занимая там сравнительно небольшое место. Ушей, бровей и каких-либо признаков волос не было, а рот казался тонкой прямой прорезью. Никаких ран или увечий на теле существа не было видно.

Порывшись в поисках сопроводительного документа, я нашел бумагу, в которой было написано, что существо было на борту корабля, разбившегося в начале недели близ Розуэлла, штат Нью-Мексико. А в путевом листе было указано, что из Райт-Филда труп этого существа надлежит передать в патологоанатомическое отделение морга при армейском госпитале Уолтера Рида, где, как я предположил, оно должно быть вскрыто.

Прочитав бумаги, я положил их обратно и как следует скрыл следы своего пребывания на складе.

– Вы ничего не видели, – сказал я Брауни. – И никому ничего не говорите.

– А что я видел, майор? – ответил сержант.

Я шел и надеялся, что кошмар, увиденный мной, остался там, позади, и никогда не вернется...

Предметы из Розуэлла

Действительно, я так никогда и не увидел снова тело существа, если не считать фотографий и зарисовок, сделанных во время его вскрытия. Они попали ко мне вместе с другими предметами, связанными с Розуэллом.

Я хорошо помню тот день в 1961 году, когда я стоял перед дверью офиса моего нового начальника – генерала Трюдо. Его офис располагался на четвертом этаже внешнего кольца Пентагона. Но почему мне надо было войти через заднюю дверь?

– К чему такая секретность, генерал? – спросил я его. – Почему я не мог пройти через переднюю дверь?

– Потому, Фил, что они уже следят за тобой, – ответил он. – Именно поэтому нам нужно кое о чем переговорить наедине.

Я знал, о чем он говорит. Холодная война была в разгаре. Вокруг были сплошные враги: в правительстве, в разведслужбах и даже в самом Белом Доме. Везде, не исключая кабинет президента, были люди, которые сознательно или не сознавая того старались заставить наше государство делать то, чего хотели в Кремле и КГБ. Многие решения, принимавшиеся тогда в государственных структурах, иначе просто непонятны. Мы хорошо знали, что ЦРУ было напичкано "кротами" из КГБ, а некоторые политики поддерживали идеи и выступали за такие шаги, которые могли привести только к ослаблению США и как нельзя лучше играли на руку нашим врагам.

Лишь немногие знали ужасную правду о Корее. Мы проиграли войну не потому, что были разбиты на поле боя, а из-за того, что нас все время предавали. Советские военные советники, сражавшиеся на стороне Северной Кореи, узнавали планы американского командования раньше, чем эти планы доходили до штаба Макартура. Мы вводили в бой новые системы оружия, а у Советов уже были готовы стратегии их захвата и передачи в Россию...

Генерал Трюдо одарил меня самой мрачной своей улыбкой и сказал, подводя к запертому серому канцелярскому шкафу с ящиками:

– Полковник, ты должен прикрыть меня. Я не смогу сделать то, что должен, в одиночку. Этот шкаф, Фил, сейчас доставят в твой кабинет. То, что лежит в нем, скажем так, несколько отличается от обычных зарубежных материалов. Это вещи из Розуэлла...

Когда шкаф был доставлен в мой собственный кабинет, я, донельзя заинтригованный словами Трюдо, открыл его, как подарок в рождественское утро. И... сердце мое в ту же секунду оборвалось. Я смотрел на все эти непонятные вещи, и до меня доходило, что моя жизнь в эту самую минуту совершает крутой поворот – наверное, самый крутой.

Здесь был клубок странных перепутанных проводов, непонятная ткань, какой-то явно надевающийся на голову предмет, серые плитки, похожие на крекеры с обломанными краями и еще множество головоломок. Я понял, что кошмар, пережитый мной в Форт Райли, вернулся.

– Ты уже заглядывал внутрь? – спросил генерал Трюдо, входя в мой кабинет.

– Что вы сделали со мной, генерал! Я думал, мы будем друзьями.

– Именно поэтому я и поручил это тебе, Фил, – ответил генерал без тени улыбки. – Догадываешься, какая это ценность? Понимаешь, на что готовы пойти другие спецслужбы, только бы заполучить хотя бы один из этих предметов?

– Они бы, наверное, убили меня.

– Тебя они, вероятно, и без того хотели бы прикончить. Но узнай они о том, что ты хранишь, они бы просто взбесились. ВВС уверены, что это принадлежит им, флот хочет иметь это, потому что они хотят все, что хочет ВВС, а ЦРУ хочет это заполучить, чтобы передать русским.

– Что же мне нужно делать?

– То, что у нас это есть – далеко не все, надо что-то из этого материала извлечь, причем так, чтобы ничего не попало не в те руки, иначе все тут же окажется в Кремле. Ваша задача: разобраться, есть ли здесь что-то, что можно использовать. Подберите специалистов, которым можно доверять, пройдитесь по спискам тех, кто работает по контрактам на оборону. Об этих материалах не знают другие спецслужбы. Они попали к нам прямо из Нью-Мексико вместо того, чтобы отправиться в Огайо. (В Огайо находится Центр воздушно-технической разведки ВВС США на базе Райт-Паттерсон, ранее Райт Филд. Именно там, по слухам, находится "голубая комната", центр хранения внеземных материалов. – М. Г.) И не спрашивайте меня, как так получилось. Разберитесь с ними и доложите мне.

– Кто-нибудь еще знает, что эти материалы у меня?

– Нет, так что не ведите себя, как кот, сожравший канарейку. Они следят за вами точно так же, как и за мной...

Разглядывать столь загадочные предметы было сродни взгляду в иной мир, живущий совсем по иным законам. Прежде всего мое внимание привлекли тонкие, гибкие и прозрачные, словно стеклянные, волокна. Когда я поднял их к свету, то заметил, что из них стало исходить свечение. Я понял, что волокна способны проводить свет и, видимо, служили на корабле пришельцев своеобразной проводкой. Но что это была за проводка – я не знал.

Затем я рассмотрел странные тонкие пластинки – размером примерно два дюйма, похожие по форме и размеру на крекеры. Они были сделаны из чего-то наподобие пластика, исчерченного тонкими проволочками, немного выступающими или вдавленными в поверхность этого материала. Это явно была электрическая схема, но непохожая ни на что виденное мною ранее.

Но больше всего я заинтересовался досье, которое описывало две прилагавшиеся эллиптические "ракушки" из темного материала, тонкие, как кожа. Патологоанатом из госпиталя Уолтера Рида писал, что они надевались пришельцами прямо на глаза и, похоже, усиливали свет даже там, где вроде бы была полная тьма. Сквозь эти накладные линзы даже человек мог видеть в темноте – правда, только контуры предметов.

Была там и серебристо-серая материя, напоминающая фольгу, которую можно было как угодно мять и гнуть, а она потом принимала прежнюю форму без всяких царапин и других следов. Разрезать ее было просто невозможно: нити, из которых была "соткана" материя, оказались неуязвимыми. Конечно, передо мной была не ткань – но и не металл.

Там я нашел описание и зарисовки прибора, внешне похожего на короткий и толстый карманный фонарик. Ученые из Райт Филд, описавшие этот предмет, говорили, что не могли увидеть светового луча, который испускал этот "фонарик" – до тех пор, пока не посветили им на стенку. Там появился маленькая красная точка, хотя самого луча по-прежнему не было видно. Предмет, помещенный перед "фонариком", задержал невидимый луч, но при этом сам стал дымиться. После различных испытаний ученые поняли, что это режущее приспособление пришельцев – что-то наподобие автогена. Когда "фонариком" посветили сквозь дым, луч стал виден как тончайший круглый "тоннель" в дыму.

Зачем он был нужен на борту корабля? Это я понял позже, когда познакомился с военными рапортами о случаях "забоя скота". В подобных случаях целые органы были изъяты без видимого повреждения прилегающих тканей. Режущий луч был на самом деле хирургическим инструментом, типа скальпеля, который использовался пришельцами при экспериментах на наших животных.

Однако самым странным предметом была головная "повязка", которая не делала ничего – по крайней мере, для людей. Скорее всего, она ловила биотоки мозга пришельцев. В ее гибкий пластик были впаяны приборчики типа электрических датчиков или проводников, напоминающих контакты на электроэнцефалографе или полиграфе (детекторе лжи. – М. Г.) Как считали специалисты ВВС, это могли быть устройства связи наподобие ларингофонов наших летчиков во время войны. Когда их одевали те офицеры, у которых голова была достаточной большой, чтобы коснуться всех датчиков, они испытывали необычные ощущения вплоть до головной боли и цветных вспышек в глазах. По всей видимости, подобное устройство определенным образом стимулировало отдельные участки мозга и в свою очередь считывало с него информацию. Может быть, при помощи "повязок" в мозг существ подавались некие команды или таким образом осуществлялась не только связь существ друг с другом или с кем-то еще, но и управление кораблем, обмен данными с его бортовыми системами. Похожую функцию осуществляли, по-видимому, и панели с "отпечатками" рук пришельцев, напоминающими отпечатки рук наших знаменитостей в цементе перед Театром Граумана в Голливуде.

Сокрытие правды

Пентагон никогда не спит. Не спалось и мне: я все время думал, как поставить на нашу службу инопланетную технологию. Я проводил в кабинете больше времени, чем дома, задумчиво глядя на стоящий в углу шкаф.

Конечно, я знал, что многие другие службы и ведомства вооруженных сил имели свою собственную порцию розуэллских предметов и документов. Все хотели заполучить в свои руки как можно больше этих артефактов, не желая оставаться на втором месте в необъявленной гонке за инопланетными технологиями. Всем хотелось заполучить какое-либо невиданное оружие. По Пентагону ходили слухи, что на базе ВВС Эдвардс в Калифорнии работают над изучением электромагнитно-волновых двигателей НЛО, что исследования разбившегося НЛО были применены в дизайне новых бомбардировщиков типа "летающее крыло", и т. п. Так что военные из других служб и ведомств ВС не могли не следить за нами, подозревая, что у нас тоже кое-что есть. И, конечно же, за нами следило ЦРУ. Я чувствовал себя на своем посту как на раскаленной сковородке.

К счастью для меня, розуэллская история в 1961-м была практически неизвестна вне высоких военных кругов. Но не для Советов.

...В 1947 году на другом конце света генеральный секретарь Иосиф Сталин был в бешенстве. С раскрасневшимся лицом, даже не пытаясь скрыть свою ярость, извергавшуюся из него как из вулкана, он потрясал номером "Roswell Daily Record" за 8 июля 1947 года, бросив его на центр стола ученым, находившимся в комнате, которые могли прочесть его по-английски. Сам Сталин не нуждался в американской газете – агенты НКВД в Аламогордо и так доложили ему, что команда американской армии захватила разбившийся инопланетный корабль и начинает разбираться с инопланетной технологией.

– Что они могут из этого извлечь? – вопрошал Сталин ученых. Ответа никто не знал...

Директор ЦРГ (впоследствии ЦРУ. – М. Г.) Роско Хилленкоттер знал, что повсюду шныряют советские шпионы, и доложил об этом президенту. К тому же перед ними встали миллионы вопросов. Было ли нашествие "тарелок" началом какой-то большой операции пришельцев? Имели ли пришельцы какие-либо контакты с СССР? Были ли они союзниками Москвы в "холодной войне"? Разведывали ли они нашу оборону, готовясь к вторжению в планетарном масштабе? Мы уже догадывались, что они явились с недобрым умыслом, но что конкретно им было нужно? Времени, чтобы реагировать, почти не было. К тому же если бы народ узнал о секретах НЛО, которыми обладали военные, могла бы начаться всеобщая паника. Что еще хуже, надо было сделать так, чтобы об этом не пронюхали Советы – прежде, чем мы сами не поймем, с чем имеем дело.

И тогда кто-то разработал план – одни говорят, что его создал сам Хилленкоттер, другие заверяют, что он был подготовлен министром обороны Форрестолом. Его план заключался в том, чтобы создать высокопоставленную группу для решения этой проблемы из людей, давно знакомых друг с другом, так, чтобы свести до минимума риск утечки информации. Даже существование этой группы должно было быть скрыто от всех, включая правительство. Для деятельности группы должен был быть специально введен новый сверхвысокий уровень секретности.

В разговоре с адмиралом Хилленкоттером и другими членами группы президент вдруг спросил: "А мы собираемся когда-нибудь сказать народу правду?" (Не спрашивайте меня, как я узнал о разговоре в таких верхах – мне поведал об этом мой старый друг и враг из КГБ, ну а о том, как эти сведения дошли до него, он умолчал.)

После этих слов повисла долгая пауза. "Так что же?" – настаивал президент. Он понял, что все не так просто. Если корабли пришельцев, невидимые для наших радаров, летают, где захотят, что помешает такому кораблю в одно прекрасное утро приземлиться на лужайке перед Белым домом или Кремлем? Что тогда скажет правительство своему народу?

Президент дал понять военным, что в этом случае последствия будут гораздо более серьезными, чем если дать людям узнать кое-что сейчас, а кое-что потом и давать строго дозированную и "сервированную" информацию. Именно такой стратегии придерживались люди, отвечавшие за "политику НЛО" в последующие пятьдесят лет.

Знаменитый документ Туайнинга от 23 сентября 1947 года, выдававший часть правды о "тарелках", преднамеренно содержал дезинформирующую фразу про "отсутствие физических доказательств в виде обломков потерпевших крушение объектов, которые могли бы бесспорно доказать существование этих объектов".

Три дня спустя, 26 сентября, генерал Туайнинг предоставил отчет о Розуэллском крушении и его значении для США президенту Трумэну и высшим чинам правительства. Созданная ими высокопоставленная группа включала адмирала Роско Х. Хилленкоттера, д-ра Ванневара Буша, министра обороны Джеймса Форрестола, генерала Хойта Ванденберга, д-ра Детлева Бронка, д-ра Джерома Хансейкера, Сидни В. Сойерса, Гордона Грэя, д-ра Дональда Мензела, генерала Роберта М. Монтегю, д-ра Ллойда У. Беркнера и самого Нат